Книги, Рассказы

Я буду любить тебя вечно

Я буду любить тебя вечно.

Любить  — это находить в счастье другого человека своё собственное  счастье. Но деспотизм и рабство, нередко присущие этому чувству, затуманивают разум и не дают возможности понять, в чём же  оно состоит, это счастье другого человека. Любовь  имеет мало общего  с разумом. А там, где много сильных чувств и мало  разума, всегда происходят трагедии. Эта история могла произойти в любой стране и в любое время. История, у которой было много любви и печальное окончание. Я помещу своих героев во Францию во времена замков и королей, но это просто красивая рамка для самой картины. Картины отношений, действий и чувств  людей…

ПРОЛОГ

Грузный оборванный старик сидел на паперти, опираясь спиной на грубый камень стены и подставив лицо солнцу. Он заметно закоченел, но сидел не шелохнувшись, терпеливо ловя первые лучи теплого весеннего солнца. Эта зима выдалась на редкость вьюжной и холодной и поэтому все искренне радовались теплу. Было неудивительно, что бродяга старался  поплотнее прижаться окоченевшим телом к нагретому камню и замереть. Старик  оживлялся,  только если на площади замечал ребенка. Тогда он подавался всем  телом вперед,  светлел лицом и уже не отводил взгляда от малыша. Он ласково улыбался и невнятно что-то бормотал, кивая  головой в такт   монотонной речи. Но как только ребенок исчезал из вида, старик тут же замирал в обычной позе  и снова забывал о  мире вокруг него.

Он разительно отличался от других нищих, которые заунывными голосами  выпрашивали деньги у прохожих. Старик  ничего не просил.  Казалось, что окружающий мир не вызывал у него ни малейшего интереса, даже если  ему подавали. В ответ он немного склонял голову в поклоне благодарности и тут же отводил взгляд в сторону и вглядывался вдаль,  как будто там было нечто более важное для него. Это  простое движение было не лишено  достоинства и даже благородства.  И человек, подавший милостыню,  уже не замечал ни его истрепанную  неумело залатанную одежду,  ни покрасневшие потрескавшиеся от холода руки,  ни  растрепанные седые волосы. Его взгляд притягивался сначала к  лицу, которое ещё хранило  благородные черты, несмотря на трудности жизни.  А потом человек замечал необычные глаза старика. Такие глаза бывают у  бездомных собак, выброшенных на улицу некогда обожаемыми хозяевами. В таких глазах уже нет жизни, а только мертвенная беспросветная тоска. Может быть, именно поэтому старик производил такое странное впечатление. Казалось, что всё это нелепая маскировка и за ней мерещилась  тайна, которую очень хотелось разгадать. Но, надо сказать, так было только с приезжими, потому  для местных   жителей старик не представлял никакой загадки. Они знали, что это граф Бернар де Люз, бывший владелец огромного поместья и ныне  бездомный нищий, живущий только на подаяние добрых горожан.

ГЛАВА 1. БЕРНАР ДЕ ЛЮЗ

Бернар де Люз был одним из самых известных людей в округе в свое время.  Его род не принадлежал к самым знатным, но, тем не менее, все его предки  веками верой и правдой служили королю. Сам Бернар  также отличился на службе,  успешно участвовал во многих военных действиях  и его усердие и способности были отмечены самим королем. Но, неожиданно для всех, де Люз  оставил свою успешную военную карьеру и вернулся домой.  Его пытались отговорить, и сам король, узнав об этом,  предложил ему достойную должность при дворе.   Но Бернар со всей почтительностью и деликатностью, которая только была возможна для сурового воина, отказался. На то у него была своя причина, но о ней чуть позже. Итак, отказавшись от службы, он вернулся в свои изрядно запущенные владения и принялся приводить  их в надлежащее состояние.    Спустя время, все в округе признали, что это у него получается не хуже, чем  военное дело. Но тут нечему удивляться. Он был умен, энергичен, справедлив, воинская служба приучила его к порядку и дисциплине, честность и порядочность этого человека были известны всем.  Прошло немного времени, и он стал одним из самых состоятельных и уважаемых людей в этих местах.   И, наверное, самым счастливым из всех. Тому была причина, о которой пришло время рассказать.

Его дочь, Шанталь. Именно она и была  причиной его ухода со службы. Его солнце, его дыхание, его свет. Она родилась несколько лет назад. Бернар узнал об этом, когда был далеко от дома в одном из походов. Но радость его была недолгой, потому что ему сообщили, что его жена Луиза умерла сразу после родов. Горе и отчаяние Бернара было безмерным.  У него был хороший брак, и эта утрата была для него невосполнима.  Бернар женился  довольно поздно,  хотя между супругами не было страстной любви,   брак получился  на редкость удачным. Луиза была не только его женой, но и  верным другом и разумным советчиком.   Их совместная жизнь   была спокойной и доброй,  единственным огорчением было отсутствие детей. По прошествии многих лет  они оставили надежду, но чудо всё-таки случилось, Луиза забеременела.  Жена блаженствовала и светилась от счастья,  ведь все эти годы она страдала от того, что   не  может подарить мужу наследника. Бернар переживал за неё, поскольку знал, что у Луизы было слабое здоровье.  И вот всё так жестоко завершилось, любимая жена умерла, а вместо наследника –  нежданная дочь. Бернар не выходил из своей палатки несколько дней, осунулся и почернел. Он чувствовал, как что-то в груди у него окаменело и  этот камень давил  на сердце.  Бернар почти ненавидел этого ребенка,   хотя и разумом и понимал, что дитя ни в чем не виновато. Но видеть девочку или даже слышать о ней он больше  не хотел. На  следующий же день он отправил распоряжение, подыскать ребёнку хорошую семью и отдать на воспитание.  Когда  девочка  достигнет надлежащего возраста, её следовало отправить в монастырь.  К его возвращению из похода, ребенка не должно быть в замке.

Но всё получилось иначе, нежели он рассчитывал. Девочка заболела, и её было опасно перевозить, поэтому доктор настоял на лечении дома. Потом никак не могли найти подходящую семью. Когда Бернар вернулся через несколько месяцев, к его неудовольствию  ребенок был еще в замке, но он категорически отказался его видеть. Первые дни он проводил на могиле жены, страдая от утраты и разговаривая с ней. В  один из дней он проснулся от истошных воплей младенца, которые не стихали долгое время.  Устав от криков, раздраженный Бернар направился в то крыло, где размещались нянька и кормилица. Когда он ворвался и свирепым голосом потребовал «заткнуть это  орущее несчастье», женщины растерялись. Они по очереди носили ребёнка на руках, трясли её, укачивали, пели колыбельные. Но все их усилия были тщетны,  малышка никак не замолкала и отчаянно орала. Но услышав громовой голос Бернара, девочка вдруг затихла, всхлипнула несколько раз, а потом неожиданно залилась счастливым смехом.  Бернар озадачился такой реакцией младенца, ещё никто в жизни не смеялся над его гневом. Надо сказать, что  самые бравые солдаты изрядно пугались, когда он был в ярости. Исполинский рост, могучие плечи, грива черных волос  и черные глаза могли напугать кого угодно.  Кроме этого ребенка.  Бернару стало любопытно и захотелось взглянуть на это поразительное дитя, поэтому он знаками приказал няньке поднести ему девочку. Испуганная женщина торопливо подошла и дрожащими руками откинула покрывало. Бернар  внимательно всматривался, в тайной надежде увидеть черты Луизы, может быть тогда ему стало бы легче. Но  найти знакомые черты  на этом маленьком  личике  он так и не смог,  поэтому Бернар с явным разочарованием велел няньке унести ребенка.   Больше он малышку не видел, поскольку через несколько дней её увезли, и он даже не знал,  в какую  именно  семью её отдали.

Прошло пять лет, Бернар был занят службой и практически не вспоминал о девочке. Но в один из дней он приехал в замок на несколько дней. От воспоминаний о милой Луизе навалилась грусть и он вдруг подумал, что девочка должна знать, какой чудесной была её мать. Эта мысль так воодушевила его, что он потребовал незамедлительно привезти малышку к нему. На следующий день эта идея  уже не казалась ему такой замечательной, но  деваться было некуда. Сердясь на собственную глупость, Бернар сидел в кабинете, разбирая  накопившиеся бумаги. Вдруг он услышал легкий шелест и поднял глаза. В дверях стояло прелестное создание, всё в  голубых оборочках и пышных рюшечках. Русые пушистые волосы, маленькие ручки с крохотными розовыми ноготочками, и огромные голубые глаза, которые с  восторгом смотрели на него. Бернар смутился, неловко откашлялся и строгим голосом спросил:

— Знаешь ли ты, дитя, кто я такой?

— Конечно, — её лицо озарилось безмятежной сияющей улыбкой, — вы мой папá. И я вас очень люблю.

— Как же ты можешь любить меня, если ты меня даже никогда не видела? — изумился Бернар.

— Для того чтобы любить не обязательно нужно видеть, — серьезно ответила девочка. —  Вы любите мою мамá, но вы её не видите.

— Какое разумное дитя! Ты сама это придумала?

— Ой, нет, — смутилась девчушка, — это мне моя няня говорила. Мне иногда было грустно, я плакала, потому что скучала, а она всегда говорила: «Папá  тебя не видит, но он любит тебя. И мамá  на небесах любуется тобой. И неважно, что их нет рядом с тобой, важно, что они тебя любят, потому что ты – их дитя».

Бернар почувствовал, как внезапно в глазах появилась  сильная резь, и он начал усиленно моргать,  а потом  крепко зажмурился от боли.  Девочка заметила это, осторожно подошла к нему, и стала   ласково гладить его по руке, приговаривая, что надо потерпеть и глазкам станет не больно. От этого прикосновения и  нежности её голоса, он почувствовал, как из груди  начинает уходить привычная тяжесть и ему становится всё легче и легче дышать. А потом  он заплакал навзрыд,  ничуть не смущаясь своих слёз, а дочь продолжала осторожно гладить его руки. Так Шанталь осталась дома и больше они не расставались никогда, потому что он оставил службу и вернулся домой.

Их жизнь была легкой и безмятежной. Бернар стремился  проводить все время вместе, казалось, что он стремится возместить девочке все годы, проведенные без него.  Он баловал её, как только мог.  Правда в какой-то момент он испугался, что  это может испортить дочку и сделать её капризной. Но это были излишние страхи, Шанталь боготворила  папá, и  каждое его слово было для неё законом. Стоило ему только нахмуриться, как дочка понимала, что нужно исправиться. Распорядок их жизни был весьма однообразен, но в этом тоже была своя прелесть.  С утра он занимался делами и бумагами в кабинете, а Шанталь сидела рядом и тихонько играла, стараясь не мешать отцу.  Когда Бернар вставал из-за стола, девочка знала, что пришло её время, и с радостным визгом бежала к отцу. Они гуляли по парку или уходили в лес, болтали и смеялись, рассматривали картины и читали книги – у них находилось множество дел и развлечений. А вечером, когда приходило время сна, у них была своя игра, которую они оба очень любили. Сначала Шанталь забиралась в кровать, и отец читал ей что-нибудь.  Когда чтение завершалось, и он желал ей добрых снов, Шанталь закрывала глаза и, замирая от тревожного ожидания, спрашивала:

— Папá, ты любишь меня?

—  Больше всех на свете, — отвечал тихо Бернар.

— И так будет всегда?

—  Всегда! Я буду любить тебя вечно!

Это  мгновение Бернар любил больше всего на свете, потому что дочь  широко распахивала  восторженные глазёнки  и заливалась счастливым смехом.  Бернар целовал её в теплую мягкую щечку, и малышка умиротворенно засыпала. Этот ритуал повторялся каждый вечер и никогда им не надоедал. Для них он был  гарантией любви и счастья в их маленьком мире. Так незаметно прошло много лет. Шанталь выросла и превратилась в миловидную девушку. Бернар уже вывозил её в свет несколько раз,  был несказанно горд, когда  наблюдал восхищение  окружающих его дочерью. Хотя мысль о том, что скоро  она может выйти замуж, была для него невыносима. Но потом он понял, что ему нужно найти того человека, который поймет, что их нельзя совсем разлучать и с пониманием отнесётся к его стремлению быть рядом с дочерью. К его счастью, такой человек вскоре нашелся. Это был самый   знатный аристократ в этих краях, Шарль д’Артуа.

ГЛАВА 2.  ШАРЛЬ ДЕ А’АРТУА

Шарль д’Артуа был самым завидным женихом  в этих краях.  Его род был самым знатным и богатым в этих местах и ни разу не запятнал своей чести. Предки маркиза достойно служили королю и  терпеливо приумножали свои богатства в течение многих веков. Так что Шарлю досталось одно из самых значительных состояний того времени и породниться с ним было  неслыханной честью для любого семейства. Да и собой он был весьма хорош, хотя его нельзя  было назвать красавцем.  Но высокий рост, густые  каштановые волосы, и гордый профиль придавали ему достаточное очарование, чтобы все девушки на выданье вздыхали  по нему вполне искренне. Немало пожилых матрон видели его в своих мечтах как достойного мужа для своих дочерей. Ну,  а сами дочери  предпочитали видеть маркиза в девичьих снах. Надо честно признать, что он  прекрасно смотрелся  и в фантазиях дочерей, и в иллюзиях матерей.

Но, увы, все эти надежды и страдания были напрасны. Хотя маркизу было уже тридцать шесть лет,  жениться он  и не собирался. Весь свет недоумевал по этому поводу, подозревая некую  тайную или  несчастную любовь. Но всё было гораздо проще, Шарль не собирался жениться, поскольку сама мысль о браке вызывала в нем стойкое отвращение и изрядный страх. Причиной тому были его родители, которые поженились по страстной любви, и немыслимо мучили друг друга всю жизнь. С детства Шарль запомнил их бурные ссоры и припадки  ревности, после которых следовали  страстные примирения на короткий срок, чередуемые с  новыми скандалами и истериками. Мать Шарля была необычайно красива, легкомысленна и, увы, не очень умна. Она вызывала своим поведением постоянную ревность отца, поскольку  эти страсти невероятно будоражили её. Отец страдал, но ничего с собой поделать не мог, он слишком любил свою взбалмошную жену. А она постоянно ему намекала, то на многочисленных поклонников (что было правдой), то на мифического возлюбленного (что было ложью), или просто дразнила, объявляя, что её любовь прошла.  Стоило ей промурлыкать своим тоненьким голоском эти нелепости, как отец впадал в глубокое отчаяние и депрессию. Поначалу он пытался бороться с её ветренностью, как мог, иногда пытался сделать равнодушный вид, иногда уезжал на несколько дней. Но битва его была изначально проиграна, она его прекрасно знала и весьма умело манипулировала. Она наказывала его молчанием и холодностью  за эти жалкие попытки восстать против её тирании. Этого бедный отец не мог вынести и скоро его сопротивление прекратилось. Он безропотно покорился и окончательно признал безраздельную власть матери над собой. Надо ли говорить, как она блаженствовала в этом театре страстей и увлеченно забавлялась прелестной игрой.

Шарль  был их единственным ребенком, нежданным и ненужным. Им обоим было не до сына, поскольку   игры  и чувства поглощали все их силы и время.  Мать  сразу после рождения передала его на руки кормилицам и нянькам, практически забыв о его существовании. Когда он подрос,  она  неожиданно попыталась наладить с ним контакт, но не нашла того обожания и преклонения её персоной, на которое наивно рассчитывала. Она тут же надулась и попыталась наказать его теми же методами, которыми она тиранила отца. Но Шарль был безразличен к её уловкам, поскольку в  этом  спектакле он предпочитал быть  зрителем. Мать недоумевала, не зная как с ним обращаться. Она  нашла его угрюмым и бесчувственным ребенком, после чего окончательно потеряла к нему всякий интерес. Отец, испытывая чувство вины перед сыном, неоднократно  пытался заняться им, что приводило  мальчика  в безудержный восторг. Отец порывался заниматься его образованием, пытался учить верховой езде,  даже один раз взял на охоту. Это были самые счастливые моменты в одинокой жизни мальчика. Но мать ревновала и  негодовала на то, что сын забирает то внимание, которое должно принадлежать ей безраздельно. Она  немедленно заболевала мигренью или чем-нибудь ещё, и отец был вынужден  сидеть в её покоях, выслушивая бесконечные стенания и упреки. Шарль сникал и снова был предоставлен самому себе.

Так он и рос, в недоумении наблюдая этот безумный и бестолковый спектакль. Он был тихим вдумчивым ребенком, который научился не досаждать миру своим существованием. Уже в юности в редкие минуты общения с отцом он попытался понять, как получилось, что его отец,  умный и хороший человек, живет такой бессмысленной жизнью.  И ради чего  он принес в жертву свои устремления и помыслы, которыми был полон в молодости? Ради капризов вздорной женщины? Отец печально вздыхал, слушая его, но отвечал всегда только одной фразой, что мол,  «вот когда влюбишься, тогда поймешь меня…». Ничего более вразумительного он сказать не мог.  Только один раз он разразился страстной,  почти безумной речью, в которой  пытался объяснить Шарлю свою любовь к его матери. Но это был такой бешеный поток бессвязной речи, которые больше напугал Шарля, нежели пояснил ему что-либо.  Отец исступленно говорил, что любовь – это великая благодать,  приносящая человеку блаженство и пьянящий восторг, озаряющая его жизнь светом и сиянием.  Но, в то же время,  любовь – это  грех, это наваждение и смятение разума, которое толкает влюбленного человека на безрассудные и недостойные поступки, которых впоследствии можно только стыдиться. Он говорил еще много странных и нелепых вещей,  но из этого невнятного сумбура  мыслей и эмоций испуганный Шарль  мало что смог понять.  Может быть, поэтому со временем у него возникло представление о том, что семейная жизнь отвратительна и глупа по своей сути, и он дал себе зарок никогда не жениться. Он видел, как чувства лишают разума его отца, которого он сначала безудержно любил, потом жалел, а под конец стал втайне презирать. Женщины в представлении Шарля были   странными и нелепыми существами, он их не понимал. А поскольку  с матерью он никогда не общался, то у него даже не было возможности хоть как-то разобраться в этих неразумных существах.  Но окончание этого спектакля поразило его еще больше.

Незадолго до своей  внезапной смерти отец заявил, что устал и больше не  желает видеть свою жену.    Он не стал объяснять причины этого, он  просто уединился в своем кабинете и  с этого момента никого кроме сына и слуг туда не допускал.  Ошеломленная мать закатывала истерику за истерикой, рыдала безостановочно, даже однажды  попыталась инсценировать  отравление. Но отец был абсолютно глух и равнодушен. Ещё не сдаваясь, мать  целыми днями сидела у камина в гостиной,  ожидая, что отец сначала как всегда не выдержит и всё равно выйдет. Но когда этого не произошло, она взволновалась. Тогда она  отбросила свою гордость и, стоя под дверью его кабинета, умоляла впустить её и униженно выпрашивала прощения непонятно за что. Но и после этого дверь осталась закрытой.  В доме наступила мертвенная тишина.

Впервые  в жизни Шарль видел  мать в такой растерянности.  Неприкаянная и обиженная, она бродила по бесконечным комнатам, не зная, что ей делать. Страдая от одиночества, в один из дней  она робко попросила Шарля побыть с ней. Не зная о чём разговаривать, они сидели молча. Шарль пытался завести разговор, но мать, думая о своем, отвечала невпопад или не к месту, поэтому Шарль прекратил свои попытки и просто молча сидел рядом с ней. Притихшая и съежившаяся она напоминала маленькую птичку, попавшую под проливной дождь. Намокшие крылышки не дают взлететь, и птица отчаянно взъерошивается, чтобы избавиться от  тяжести воды. В какой-то момент она не выдержала и стала судорожно выговариваться,  чтобы освободиться от непосильного груза  своих страхов и страданий. Шарль впервые узнал её с другой стороны. Захлебываясь словами, она рассказывала, что  происходила из небогатого и незнатного рода и, по сути, для отца этот брак был мезальянсом, вызвавшим неудовольствие всей его родни. А она его отчаянно любила и  боялась, что  его чувства быстро погаснут и она потеряет его. Своим небольшим умом она не додумалась ни до чего лучшего, как постоянно пробуждать в нем ревность и будоражить их отношения. А теперь, несмотря на её старания,  этот ужасный момент наступил, и он устал от неё. Ошеломленный Шарль попытался объяснить ей, что отец устал не от любви, а как раз от  её стараний, но, увы,  она была неспособна это понять, пребывая во власти своих иллюзий. Её горе было до такой степени неподдельным и пронзительным,  что все слова сочувствия казались пустыми и незначимыми. Такая мать вызывала у Шарля щемящее чувство жалости. А спустя всего месяц у отца случился удар, от которого он не смог оправиться. Он отказался проститься с женой даже перед смертью, проведя последние часы с сыном. Он  уже с трудом  говорил, но задыхаясь и хрипя, просил у него прощения,  говоря, как он сожалеет о растраченной впустую жизни.  Он так и умер, держа сына за руку, не реагируя на рыдания и мольбы женщины, которую любил всю свою жизнь. После его похорон мать погрузилась в  глубочайшую апатию, монотонно повторяя то, что  без любимого мужа  ей жизнь не нужна. Она все время проводила на его могиле и спустя всего три месяца она отправилась за ним вслед.  Шарль был потрясен как столь скорой смертью родителей, так и теми странными поступками и откровениями, которые сопровождали этот уход.

Как это бывает человек, который вырос в избытке эмоций и чувств, старается  защититься от этой бурной энергии и сам становится бесчувственным и рациональным. Так произошло с Шарлем. Он часто думал над тем, как так получилось, что жизнь родителей началась так радостно, но закончилась полным крахом.  Почему они превратили свои отношения в непреходящий кошмар? Почему так и не нашли путь друг к другу и провели совершенно бессмысленную жизнь, наполненную нелепыми ссорами и скандалами?  Поразмыслив, он пришел к неутешительному выводу, что любовь лишает человека самого ценного – разума и достоинства.  В семейной жизни он не нашел ни одного преимущества, только одни неприятности, совершенно непригодные для жизни разумного человека.  Откровения матери  пробудили в нем всего лишь жалость, но, никоим образом, не повлияли на отвращение к браку. А может быть, даже и укрепили, потому что ему было бы легче воспринимать её  женщиной, которая тиранит мужа из-за вздорности характера.   Но знать, что причиной этого была истинная и  искренняя любовь, было для него невыносимо и непонятно. Тогда отношения людей совсем теряли для него любой смысл.

Его одиночество нисколько его не угнетало, а, наоборот, успокаивало и давало ощущение  гармонии и свободы. Немного погоревав после смерти родителей, он с упоением принялся за дела, которые были весьма в расстроенном состоянии. Отец в последние годы занимался  управлением небрежно, что не могло не отразиться на состоянии. У Шарля был трезвый ум и огромное желание привести всё в порядок, чем он и занимался с удовольствием все последующие годы. У него проявился талант к ведению дел, и состояние рода не только укрепилось, но и значительно преумножилось. Он знал о том интересе, который вызывал у отцов семейств, матрон и барышень.   Но он  научился довольно ловко  и успешно управлять их поползновениями на то, чтобы устроить его жизнь.   Конечно же,  у него случались небольшие романы и интрижки, но это были незначимые эпизоды его жизни, которые он тут же выбрасывал из памяти, как ненужные вещи.

Поначалу, несмотря на свой юношеский зарок, он все-таки помышлял о женитьбе, поскольку осознавал ответственность за продолжение рода. Он надеялся, что со временем неприязнь к семейной жизни у него уйдет,  и он женится, хотя и по трезвому расчету. Он хотел найти девушку, воспитанную и спокойную, с которой можно будет размеренно вести жизнь и воспитывать детей. Он мечтал, что если у него будут дети, то он не будет обрекать их на такое одинокое и безысходное детство, которое было у него самого. Но сначала он был погружен в дела, потом  никак не встречалась именно такая девушка, а потом  как-то само собой прошло само стремление.  Он понял, что с годами его неприятие брака только возросло, поскольку  он помимо своей семьи увидел достаточное количество несчастных людей.  Он  оставил эту идею, потому что его жизнь была спокойной, разумной и  безупречно организованной. И так было до того дня, когда он встретил  Шанталь.

Только  тогда до него дошел истинный смысл слов отца, сказанных ему в ранней юности.  Он полюбил её в ту минуту, когда только увидел на балу. Сияющие, широко распахнутые глаза,   излучали столько  радости и восторга, что  она    освещала весь мир вокруг себя. Находясь рядом с ней Шарль почувствовал впервые в жизни непривычное чувство бессмысленного блаженства. Как только она исчезла из виду, он ощутил, что внезапно лишился чего-то самого ценного и значимого в своей жизни. Чистота и свет. Вот что приходило ему в голову, когда он вспоминал эту необычную девушку.  Пребывание рядом с этой чистотой наполнило для него понятие брака смыслом. Ему  захотелось всегда быть рядом с ней,  оберегать и защищать от всего мира. Он не спал всю ночь и утром, не колеблясь ни минуты, отправился к её отцу, чтобы по всей чести и приличию сделать ей предложение. Бернар был, мало сказать, потрясен таким поворотом событий, он в то же время был польщен тем, что именно его дочь заставила такого закоренелого холостяка отказаться от своей привычной жизни. Будучи сам таким в душе,  в отличие от всего света, он прекрасно понимал истинные причины одиночества маркиза. Он с облегчением понял, что его проблема решена раз и навсегда. Найти лучшую партию для Шанталь было просто невозможно. Он сдержанно поблагодарил маркиза за честь и попытался осторожно намекнуть о своих условиях женитьбы на его дочери. Его приятно удивило, что Шарль с пониманием отнесся ко всему и даже был рад. Бернар поторопился к дочери, чтобы рассказать ей радостное известие. Но Шанталь была, наверное, не в духе, так как восприняла новость без особого восторга. Даже, наоборот, сникла и заметно помрачнела, что-то невнятно пробормотав. Он пытался расспросить её, но дочь замкнулась в себе, отказавшись объяснять что-либо. Бернар хотя и удивился, но отнес такое поведение на счет странностей девичьего характера. На другое утро она твердо заявила отцу, что не хочет выходить замуж за Шарля д’Артуа.  Бернар пытался её уговаривать, но все было бесполезно, она что-то твердила про  любовь к отцу и нежелание оставлять его одного.  Он не знал, что истинная причина таилась в другом. И у этой причины было даже имя – Даниель.

ГЛАВА 3. ДАНИЕЛЬ

Даниель  Ортес был невероятно красивым юношей и, если бы из простых смертных пришлось выбирать Аполлона, то победа бы досталась ему однозначно.  Кроме того, он был добрым, веселым и жизнерадостным юношей. Но, увы, на этом его достоинства заканчивались. Происхождение его было туманным, хотя он постоянно намекал на  дворянское происхождение, но от прямых вопросов о родителях  ловко уклонялся. Иначе и быть не могло, потому что это были его фантазии.  Его родители были людьми простого происхождения, которые давно умерли. Даниель перемещался из одного города в другой, подрабатывая подмастерьем. К сожалению, он был изрядно ленив, поэтому рано или поздно его с позором изгоняли из каждого места. Но он не унывал в силу лёгкого характера, просто переходил в другую мастерскую или перемещался в другой город. На пропитание и на скромные безделушки для  бесчисленных подружек ему хватало. А что ещё было нужно молодому человеку? Так что он искренне считал себя удачливым и счастливым человеком. Его жизнь была легкой и неутомительной ровно до того дня, пока он не встретил у церкви  удивительную девушку.

Она явно принадлежала к знатному семейству, но Даниель мало кого знал в этих краях, ведь он перебрался в этот город не так давно. У неё были редкостные сияющие глаза, которые, казалось, освещали всё вокруг этого милого создания. И легкая походка, так непохожая на жеманную поступь  аристократичных  девиц. Те обычно чопорно вышагивали, как будто опасались что-то в себе расплескать, гордо неся башни из накрученных волос. А эта не шла, а летела, легко и стремительно, успевая улыбаться радостно всему миру. Даниель стал прилежно ходить на воскресные мессы, надеясь на встречи с ней. Он даже не мечтал с ней познакомиться, это было невозможно. Это только наивным белошвейкам можно было рассказывать бредни о своем тайном благородном происхождении.  Он любовался ею издалека, стараясь как можно лучше сохранить её облик в памяти. Она стала наваждением, которое преследовало его  днем и ночью. Жизнь его изменилась,  и он даже не знал, радует его это или огорчает. Он полюбил одиночество, потому что тогда мог предаваться мечтам и фантазиям. Даже работать стал намного прилежнее, что  с удовольствием отметил  его новый хозяин. Но в один из дней произошло нежданное событие. Порыв ветра сорвал шляпку с её головы, когда она вышла из церкви. Даниель  рванул из всех сил, стремясь ухватить юркий волчок. Наконец ему это удалось сделать и, запыхавшийся, но гордый собой, он подошел и с уважительным поклоном, не поднимая головы, передал девушке шляпу. Она, покраснев от собственной неловкости, сконфуженно пробормотала слова благодарности. Даниель решился и поднял на неё глаза  и с отчаянием понял, что он пропал окончательно. На него смотрели ясные небесно-голубые глаза с крошечными золотыми капельками.

С этого дня  между молодыми людьми установилась тайная и пьянящая  игра. Шанталь стала усердно посещать церковь к удивлению отца, хотя ранее она набожностью не отличалась. Когда она приходила, Даниель уже был там. Они никогда не разговаривали, поскольку это было невозможно. Но, тем не менее, они оживленно общались, хоть это было незаметно окружающему миру.  Мимолетные взгляды, робкие улыбки, небольшие поклоны головы – когда люди влюблены, то малейшее действие потрясает их до глубины души. Да, да  именно влюблены, потому что Шанталь безрассудно влюбилась в юношу. Может быть, её поразила его  невероятная  красота. Может быть, его молчаливое обожание и восхищение без какой-либо надежды на взаимность. А может быть,  всё было очень просто —  пришло её время полюбить,   и она полюбила. То, что произошло впоследствии, казалось нереальным, невозможным и невероятным.   Но Шанталь выросла в мире,  смыслом которого была любовь. Только это чувство делало её жизнь счастливой и значимой, и когда она полюбила, то самым естественным состоянием для нее было проявить своё чувство.  Её собственная история жизни научила тому, что нельзя поддаваться нелепым условностям и неразумным размышлениям, иначе ты рискуешь потерять любимого человека навсегда. Поэтому неудивительно, что как только она осознала, что любит этого необыкновенного юношу, она начала действовать.  Детали здесь неважны, они имеют значение только для этих двоих. Но факт был налицо, они стали  тайком встречаться в заброшенной сторожке на окраине огромного парка в поместье отца, и в этом была необъяснимая прелесть, ведь влюбленные так любят преграды. Именно преодоление этих преград является подчас для них подлинным доказательством силы их чувства. И, судя по преградам, которые преодолевали эти наивные и беспечные дети, сила их любви была безграничной и безмерной. У них не было будущего, но  эта сила сметала любые доводы разума или предосторожности.  Кто знает, может быть, со временем они бы устали  бороться, и  безысходность тихо и незаметно рассеяла бы их чувства. Тогда бы всё бы завершилось грустно и благопристойно, юноша бы женился на какой-нибудь милой белошвейке, девушка вышла замуж за  человека, соответствующего её происхождению. Но, увы, иногда происходит  событие, незначительное и мелкое, но  именно оно меняет весь ход  жизни. Хозяин направил Даниеля по делам в другой город на целый месяц. Осознав, что они не  будут видеть друг друга столь долгое время, Шанталь пришла в ужас. Ведь для влюбленных людей месяц  равен вечности. При их последней встрече, девушка была в отчаянии.

—  Ты уедешь и забудешь обо мне, — жалобно сказала  она.

Даниель рассмеялся, подул на завиток на лбу и прошептал на ухо:

— Это невозможно. Это скорее ты забудешь о моем жалком существовании, отец выдаст тебя за надутого важного старика, и ты  даже не вспомнишь бедного Даниеля.

— Неправда, — яростно запротестовала девушка. — Зачем ты говоришь эти недобрые и несправедливые слова. Ты же знаешь, я буду любить тебя вечно!

Страдая безмерно  этими долгими днями, Шанталь  пришло в голову, что жизнь без любимого Даниэля не имеет для нее никакого смысла. А раз так, то нужно просто придумать, как можно устроить жизнь вместе с ним. В какой-то момент   девушке пришла в голову безумная и безрассудная мысль. Ведь папá ее так любит, он всегда говорил, что её счастье – это смысл его жизни. Тогда получается очень хорошо:  смысл его жизни — её счастье, а её счастье — это Даниэль. Значит, ей нужно быть с Даниэлем. И все будут счастливы. Вот так все просто.  Это рассуждение казалось ей таким понятным и убедительным, что  она перепутала реальность с фантазией, и посчитала, что она уже практически замужем за милым Даниэлем. Наивное дитя! Бедное дитя

ГЛАВА 4.  ШАНТАЛЬ

Эти гибельные рассуждения снесли последние моральные преграды. И, когда  Даниэль вернулся, счастье воссоединения было столь сильным, что страсть возобладала над разумом. Какое-то время они, забыв обо всём мире, наслаждались блаженством обладания друг другом. Но это длилось недолго, вскоре обнаружилось, что Шанталь  в положении. Они  оба были ошеломлены такими нежданными последствиями, но  держались храбро и  трогательно подбадривали друг друга.  У них не было выхода, и  было очевидно, что Шанталь  придется открыться отцу. В тот последний вечер они долго сидели вместе, смотрели на огонь  в полуразваленном  камине, и подавленно обсуждали предстоящий разговор  с Бернаром. Их будущее было туманным, но Шанталь упорно верила, что добрый папá поймет их и разрешит быть вместе.  Под конец  Шанталь плакала и исступленно шептала:

— Мне не нужен никто, кроме тебя, мой милый Даниэль. Я не смогу жить без тебя и, что бы ни случилось, ты всегда помни о том, что я тебе однажды сказала. Я буду любить тебя вечно!

В тот вечер они видели друг друга в последний раз.

Бернар был потрясен и раздавлен  после разговора с дочерью. Он метался  по своему кабинету и  в неистовой ярости крушил всё, что попадалось под руку. Потом он бессильно опустился на ковер и заплакал. Он содрогался в рыданиях, потому что его мир был уничтожен. Он  не обвинял Шанталь, бедная девочка так наивна и так мало знает о жизни. Это его вина, что он растил её как хрупкий и нежный цветок, оберегая от всего грязного и опасного вокруг. Ему казалось, что если он оградит её от этого коварного мира, то он сможет защитить свою ненаглядную девочку. Глупец, как он не понимал, что невозможно защититься от зловонного воздуха, ведь он проникает везде. Он отчаянно размышлял, что ему делать. Но сколько бы он не старался, тяжелые мысли разрывали  голову, а спасительного решения не находилось.   Он так и заснул на ковре, с облегчением  ощущая, как  сон постепенно вытесняет  безнадежные мысли. Когда он проснулся и с недоумением пытался понять, почему он оказался на ковре, как к нему вернулись мысли. Но сегодня они были совсем другими – уверенные, решительные, целеустремленные. Он теперь знал, что нужно делать.

Бернар стремительно вышел из кабинета и сразу начал громовым голосом отдавать распоряжения. Шанталь, которая проплакала всю ночь, с ужасом прислушивалась  к этому незнакомому голосу отца, и отчаяние начинало овладевать ею. Всё шло не так, как она ожидала. Весь день прошел в мучительных ожиданиях, а   вечером к ней пришел отец и объявил своё решение. Они немедленно уезжают в отдаленное поместье в другом графстве. Этот дом достался Бернару по наследству от кого-то из дальних родственников, но он там даже никогда не был. Никого из слуг они брать не будут, а наймут нужную прислугу на месте. В этом поместье они будут жить до момента рождения ребенка. Бернар сообщит всем, кому необходимо, что они уезжают по делам, как будто он хочет восстановить это дальнее поместье и продать его, и после этого они вернутся обратно. Шарлю он уже сообщил эту версию отъезда и хотя тот был немало удивлен, но с уважением отнесся к такому решению. Бернар пообещал, что он обязательно пригласит маркиза навестить их и как только они вернутся, можно будет начать приготовления к свадьбе. В плане Бернара  было очень много неясных и непонятных моментов, но он решил, что сейчас самое важное – это уехать из города как можно быстрее под благовидным предлогом. А потом уже постепенно он додумает все детали и предпримет нужные действия. Правда, Бернар  не стал об этом сообщать Шанталь, пока ей необязательно было это знать. Он просто сказал, что они на какое-то время должны уехать и подумать, что делать дальше.

Шанталь была настолько измучена, что подчинилась безропотно. Ей даже показалось, что такое поведение отца дает ей надежду на благополучное разрешение ситуации, и она решила, что чем послушнее она сейчас будет себя вести, тем добрее будет к ней отец. Они выехали в тот же день и спустя несколько долгих дней пути были на месте. Дом был небольшим и бедно обставленным, всё говорило об убогости жизни прежних обитателей. Но девушка даже этого не заметила, а для Бернара даже пошло на пользу. Он направил всю свою энергию на реконструкцию их нового жилища и, как оказалось, бурная деятельность  помогла ему справиться с отчаянием и злостью. Прошло немного времени, и дом стал довольно уютным и удобным для проживания. Но Шанталь не заметила и этих преображений. Она тосковала по Даниэлю и пыталась  осторожно выведать  планы отца, но тот упорно отмалчивался, и это приводило Шанталь в отчаяние. Тем более, что от Даниэля не было никаких вестей.  В один из таких тягостных дней она решилась поговорить с отцом серьезно и добиться от него нужного ей решения. Но в итоге добилась противоположного результата. Отец пришел в неописуемую ярость:

— Не смей говорить об этом подлеце никогда. Слышишь, никогда не смей. Пусть он сгорит в аду за то зло, которое причинил нам.

— Он не совершил ничего плохого, —  в отчаянии закричала Шанталь. –  Почему ты не хочешь услышать меня и понять? Я люблю этого человека, он любит меня, мы хотим быть вместе. Разве это так сложно понять? Да, он – бедный и незнатный.  Но разве это преступление? Разве можно за это наказывать столь жестоко?  Папа, ты же умный и добрый, ты можешь нам помочь и что-нибудь придумать.

Бернар был потрясен тем, что дочь даже не раскаивается в своем ужасном поступке, она даже не замечает ту боль, которую причинила своему отцу. Отцу, который любил её всю жизнь, боготворил и лелеял, как самый драгоценный цветок. И что он получает в качестве благодарности за свою любовь — этот позор на старости лет?  Он побагровел и стал задыхаться от безудержного гнева и даже ненависти. Он   испугался своего чувства,  потому что оно было настолько сильным, что ему неудержимо захотелось причинить ей боль. Он пытался сдержаться, но она продолжала бормотать  о своей безграничной любви этому пустому мальчишке. Он не смог удержать свою ярость и взорвался:

— Что ты несешь? Какая помощь? Я убью его. Это всё, что я хочу сделать.  Я пойду на что угодно, лишь бы он исчез из нашей жизни. Ты поняла меня? На что угодно!  Я хочу, чтобы его убили, сослали на каторгу, чтобы он там сгинул. Я готов заплатить любые деньги и подкупить кого угодно. Я уничтожу его любым способом, клянусь тебе.  Значит так, ты родишь этого проклятого ребенка. Я придумаю, как от него избавиться. Потом мы вернемся, ты выйдешь замуж за маркиза и будешь ему верной и любящей женой. На этом разговор закончен. И мы никогда не будем больше это обсуждать.

Он потерял самообладание и понял, что еще минута, и он даже мог бы ударить дочь. Он не знал, как до неё достучаться и объяснить такие простые истины.  Шанталь истерически зарыдала, и Бернар растерялся. Он что, с ума сошел? Зачем он кричит на неё, она же не виновата? Она по-прежнему его маленькая девочка, она просто запуталась в этой жизни и его долг помочь ей выбраться из этого кривого жизненного переулка и снова выйти на  светлую дорогу. Но сейчас он не был готов говорить ей добрые слова, поэтому просто быстро вышел из комнаты. И, уходя по коридору, продолжал слышать  отчаянные рыдания дочери. Несколько дней Бернар не знал как себя вести, поэтому он  решил на время уехать в свой замок. Он вернулся через несколько недель, повеселевший и радостный. Он  старался общаться с дочерью, как будто ничего не произошло, а она была настолько растеряна, что старалась избегать любого общения.

Время шло. Бернар куда-то постоянно отъезжал по делам, ничего не объясняя дочери, да, впрочем, они почти не разговаривали. Возвращался он иногда мрачный, иногда веселый. Причины этого Шанталь тоже не знала, да и жизнь отца её мало интересовала.   Она  отстранилась от всего и погрузилась в свой  мир. Ей нужно было найти хоть какую-то опору в этой  безнадежной ситуации, и она нашла её. Она стала думать о ребёнке, представлять себе, каким он будет, как он будет расти и радовать её. Она пыталась представить, как он будет выглядеть и каким он вырастет, и от этих мыслей ей становилось легче и тоскливые мысли о Даниэле не терзали так больно. Она  тайком через кухню ускользала в дальний уголок сада, и сидела на скамейке долгими часами, разговаривая с малышом. Она рассказывала ему, какой у него замечательный отец,  как бы он его любил. Она сейчас быстро уставала, поэтому подчас она говорила только самое главное:

— Наверное, у нас будет не самая простая жизнь, я ничего теперь не знаю.  Но  ты должен всегда помнить только одно– я буду любить тебя вечно.  Больше у нас с тобой ничего нет!

У них почти не было слуг, разве что садовник, камердинер, и еще Бернар нанял кухарку и служанку для дочери. Им было категорически запрещено рассказывать о том, что происходило в доме и следовало покидать поместье только по необходимости, поскольку даже продукты с рынка  им привозили. Женщины изнывали от скуки и радовались любой возможности узнать, что происходило в городе и потом бесконечно обсуждали скудные новости. В один из холодных осенних дней, торопливо забрав провизию у возчика, потрясенная новостями, которые она от него узнала, кухарка побежала назад.  Ей не терпелось поделиться поразительными известями с горничной.   В это время Шанталь, как всегда, направлялась в сад, но, услышав  возбужденные голоса, замерла у приоткрытой двери.   Кухарка рассказывала о том, что в соседнем графстве судили  того необыкновенно красивого юношу Даниэля, который  когда-то работал подмастерьем и сводил с ума всех девушек городка. И почему-то на суде выступал их хозяин, и говорил против этого юноши. Юношу осудили на десять лет каторги, но такой нежный молодой человек не продержится так долго в тех местах. Он, наверное, это сам понял, и, говорят, повесился в камере. А может, его и убили, неизвестно. Но то что он умер, это точно. Такие страсти, просто ужас, причитала  кухарка, что мог сделать плохого этот милый мальчик.   Тут они услышали глухой стук, и, испуганно выглянув за дверь, увидели молодую хозяйку, лежащую без сознания на полу. Истошно закричав, они позвали на помощь, и все в доме засуетились и забегали.

Потрясение было столь велико, что преждевременно начались роды. Бернар послал одного из слуг за повитухой, с которой уже было всё заранее обговорено.  Дело осложнялось тем, что Шанталь почти все время была без сознания. Она на время приходила в себя, что-то вспоминала, и снова погружалась в беспамятство. Повитуха металась, не зная, что предпринять и уже начала причитать, что, скорее всего, роженица не выживет, да и младенчик тоже. Бернар  накричал на неё и  от ужаса перед его гневом, она собралась и начала действовать решительнее. Ей удалось привести Шанталь в чувство и дальше всё пошло увереннее, потому что она напугала девушку тем, что если она не постарается, то ребенок погибнет. Тогда Шанталь собрала остатки сил и старалась выполнять все указания повитухи, но когда та радостно закричала, что всё закончилось, девушка снова впала в забытье. Когда туман рассеялся, она увидела странную картину – отец нависал над повитухой, которая держала сверток с ребенком в руках, и что-то жарко шептал ей на ухо. Старуха испуганно мотала головой, почему-то зажмурив глаза и крепко прижимая к себе ребёнка. Тогда отец буквально вырвал у неё сверток из рук и  торопливо вышел, почти выбежал из комнаты. Повитуха  с ужасом оглянулась на Шанталь, и виновато опустила глаза, а потом как-то бочком  стала пятиться из комнаты. Почувствовав, что здесь происходит нечто страшное, Шанталь  отчаянно закричала, но, измученная родами, она издала только хриплый стон. И снова потеряла сознание.

Как только она пришла в себя, отец, который сидел рядом с её кроватью, обрадовано вскинулся и сказал ей, что она провела в таком тяжелом состоянии несколько дней. Ему пришлось даже посылать за доктором, а отец все дни сходил с ума от страха за неё. Но Шанталь мало интересовали его переживания, хриплым  прерывающимся голосом она спросила, где ребенок. Отец отвел глаза и нехотя сообщил, что ребенка он передал в хорошую семью, где тоже недавно родился младенец. Так что ему там будет хорошо, и Бернар решил оставить его на воспитании в этой семье. Шанталь  не поверила ни одному слову. Как только она немного окрепла, то сразу попыталась найти повитуху, заплатив  служанке за эту услугу. Девушка ускользнула в город на поиски, но вернувшись, сообщила, что эта повитуха была из другого места, и никто ее не знает.  Шанталь еще раз потребовала ответа у отца, но тот настаивал на том, что он уже рассказал, но почему-то отводил от неё глаза.  Шанталь посмотрела на отца долгим тяжелым взглядом и с этого момента больше не разговаривала с Бернаром. Она не знала, что произошло на самом деле, но поняла, отец, как и обещал, избавился от её младенца.  Она никак не могла  понять, как отец мог убить её ребенка.  Но она знала, что именно это он и  сделал. Ее столь долгожданный малыш умер. А вместе с ним умер и её обожаемый папá. А с этим чужим человеком она не обязана была разговаривать.

Когда Шанталь перестала с ним разговаривать и даже замечать его присутствие, Бернар растерялся. Но потом утешил себя, что на дочь так повлияли последние события. Надо просто подождать, всё уляжется и снова будет хорошо. Может быть не так хорошо, как раньше, но все-таки жизнь должна наладиться. Надо жить дальше, так думал Бернар. Но Шанталь думала совсем иначе. Как только они вернулись в замок, она  написала письмо Шарлю и попросила о встрече.  Обрадованный её возвращением и озадаченный письмом, он примчался без промедления. Шарль был поражен переменами, которые он в ней нашел. Вместо  счастливой девушки со светящимися глазами он увидел холодную и отстраненную молодую женщину. Это была какая-то другая Шанталь, и маркиз даже не мог сказать, какая из них ему нравилась больше. Та была чистая и светлая, а эта новая Шанталь была невероятно красива. Не успел он отойти от потрясения от перемен в её внешности, как она снова  удивила его. Строгим голосом она спросила:

— Хотите ли вы на мне жениться, милорд, как  ранее?

— Нет, — ответил маркиз, на что Шанталь  недоуменно  слегка подняла брови, но он продолжил. — Я хочу этого гораздо сильнее, чем когда либо.

— Тогда всё можно просто устроить. Я выйду за вас замуж без промедления, так скоро, как вы этого захотите. И буду вам верной и преданной женой. Но только при одном условии.

— Какое же это условие? – любопытство маркиза росло с каждой минутой.

— Вы разорите моего отца, — глядя  прямо ему в глаза, спокойно сказала Шанталь.

— Как это,  разорю? – недоуменно переспросил Шарль.

— Полностью,  до единого су, — столь же  невозмутимо отвела женщина. – Не должно остаться никаких домов, замков и владений. Повторяю, ни единого су. Тем более, сейчас это сделать будет несложно, он запустил дела за прошлый год и они находятся в весьма расстроенном состоянии.

— Я не понимаю Вас, — растерянно сказал Шарль, который  не мог осознать, что случилось, ведь он знал о невероятной любви отца и дочери.

— А вам и не нужно понимать, — холодно продолжила молодая женщина. – Вам, очевидно, нужно обдумать моё предложение, и это понятно. Я сегодня отправляюсь в монастырь,  и буду ждать вашего ответа. Если вы сделаете то, о чём я вас прошу, то вы пошлете за мной в монастырь. Если не решитесь, то я просто останусь в монастыре и предам себя в руки Божьи, а там будь что будет. Прощайте!

И с этим словами она быстро вышла из комнаты. Шарль  был потрясен таким поворотом событий. Он не знал, как ему поступить, Бернар де Люз был хорошим человеком и ничего плохого ему не сделал. Напротив, он с почтением хотел отдать ему самое драгоценное, что у него было, его дочь. И вот теперь именно его дочь просит разорить его, этого хорошего человека и её любимого отца. Но, впрочем, его размышления не заняли много времени. Он весь год мечтал о Шанталь, зная, что скоро эта необыкновенная девушка составит его счастье и будет любимой женой.  Год разлуки так подействовал на него, что он больше не мог ждать, он был готов снести любые преграды на пути к своему счастью. Поэтому он быстро усыпил угрызения совести и принялся за дело. Шанталь была права, граф очень серьезно запустил свои дела, и Шарлю потребовалось гораздо меньше месяца на то,  чтобы справиться с поставленным условием. Через месяц Шанталь стала маркизой д’Артуа, а её отец, граф Бернар де Люз – нищим и бездомным.

ГЛАВА 5. ШАРЛЬ, ШАНТАЛЬ, БЕРНАР де ЛЮЗ

Они сразу после свадьбы уехали в Париж, и много лет не возвращались в эти места. Надежды Шарля на счастливую  жизнь и осуществились, и нет. С одной стороны, у него была его безмерно любимая Шанталь. Он боготворил жену, и каждый его день был озарен её  присутствием.  Её красота с годами стала утонченной, и не было ни одного человека, который, видя Шанталь, не застыл, пораженный дивными  чертами  её лица. Как и обещала, она была верной и преданной женой и не дали маркизу ни единого повода усомниться в этом. В отличие от его матери, её любовь была спокойной и даже несколько бесстрастной. Но, как ни удивительно, именно это и смущало Шарля, которому иногда приходила в голову  мысль, а любовь ли это вообще. В моменты размышления, ему подчас  казалось, что  с её стороны это больше похоже на  выполнение  своих обязательств.  Шарль страдал от холодности жены,  и долгие годы старался вызвать у нее хоть какие-то чувства. Он задаривал её подарками, устраивал праздники, приглашал гостей, вывозил в Париж. К своему стыду, Шарль пытался даже вызвать её ревность, но всё было тщетно. Ничто не могло взволновать её чувства.  Он гадал, что же послужило причиной такой перемены в Шанталь, ведь когда он её встретил, она была совсем другой. Он понимал, что всё это связано каким-то образом с той давней историей  с её отцом. Но он старался выкинуть из памяти события тех лет, поскольку ему была крайне неприятна его собственная неприглядная роль.

С годами Шарль смирился с тем, что Шанталь только позволяет себя любить, и  он вряд ли вызовет у неё  такие же страстные чувства, которые испытывал сам. Он  уверил себя, что его любви хватит на них двоих и этим утешился. С чем ему было трудно смириться, так это с её столь же равнодушным отношением к детям. У них было двое сыновей,  это были чудесные и ласковые мальчики-погодки. После их рождения Шанталь  передавала их нянькам,  и больше практически не интересовалась их жизнью. Шарль протестовал, пытался убедить её, что они нуждаются не только в няньках, но и в ласке матери. Но Шанталь всегда выслушивала его горячие рассуждения почти со скукой, никогда ничего не отвечала и продолжала избегать общения с детьми. Когда им исполнилось восемь и семь лет, жена настояла на том, чтобы отправить их в пажеский корпус. Шарль был против этой затеи, потому что мальчики были еще слишком малы. Но как всегда он уступил жене и чувствовал, что он в какой-то степени предал своих сыновей. Но он довольно быстро убедил себя, что детям там будет хорошо. Для него самым главным в жизни было счастье и спокойствие Шанталь.

В тот год  им пришлось вернуться в родовой  замок. Король был намерен посетить это графство и пожелал остановиться со всем двором в поместье маркиза дʼ Артуа. Как ни упиралась Шанталь, но было понятно, что на этот раз придется ехать – увы, королям не отказывают. Надо отметить, что Шанталь была достойной женой, и приезд короля прошёл как нельзя лучше, он остался доволен пребыванием у маркиза. После отъезда двора, им пришлось задержаться на несколько дней. Шанталь старалась не покидать замок, она пребывала в дурном настроении почти всё время, пока они были здесь. В один из дней она неожиданно решила поехать на прогулку, чему Шарль был несказанно рад. Во время прогулки Шанталь меланхолично рассматривала окрестности, узнавая знакомые с детства места. Постепенно грустные воспоминания о событиях тех дней начали всплывать в памяти помимо воли и желания. Шанталь начала волноваться и хотела приказать  вернуться домой. Она высунула голову в окошко, чтобы отдать распоряжение вознице.  Как раз в это время коляска въехала на площадь и остановилась из-за затора. Неожиданно прямо перед собой Шанталь увидела старика, сидящего на паперти.  Она почти сразу узнала его и, замерев, не могла отвести взгляда. Старик посмотрел на неё сначала равнодушно, а потом  вдруг  крепко зажмурился  и снова открыл глаза.  Он забеспокоился, засуетился  и попытался  подняться на ноги.  Но от  волнения ноги не слушались его, и он неловко завалился на бок. Растерянно улыбаясь, он цеплялся трясущимися руками за стену и снова  пытался встать. Все это время он не отрывал взгляда от женщины в карете и улыбался ей, робко и  неуверенно. Наконец, ему удалось подняться на ноги и он, припадая на больную ногу, сделал к ней шаг. Затем он в смятении остановился, не зная, что ему делать дальше.  Он столько мечтал об этой встрече долгими холодными ночами, что уже потерял на это надежду и поэтому сейчас растерялся. Он  просто стоял и, не отрываясь, смотрел на свою дочь. Бог мой, какой это был взгляд! В нем светилась безграничная любовь и гордость.   Видят ли все эти люди, в какую красавицу превратилась его милая девочка? Знают ли они, что эта красавица и есть его любимая дочь? Слёзы навернулись на его глаза и затуманили взор, поэтому он торопливо вытер их грязной рукой. Эти глупые слёзы мешали ему любоваться его девочкой, они  сейчас не нужны. Это потом он будет плакать от счастья и радости, что Господь сжалился над ним и позволил ему перед смертью все же увидеть его дитя. Но это будет потом, а сейчас ему хотелось только бесконечно смотреть и запоминать каждую черточку её облика. Шанталь очнулась и срывающимся голосом приказала вознице трогаться. Она, дрожа, откинулась на сиденье, ей не  хватало воздуха, она задыхалась от потрясения. Карета тронулась и Шанталь видела, как старик попытался пойти за ней, но он был слаб и через несколько шагов был вынужден остановиться,  тяжело дыша. Он смотрел в   ту сторону, куда карета увозила его дочь,  и несколько раз взмахнул прощально рукой.

Слезы катились по лицу Шанталь, не останавливаясь. Ей казалось, что она очнулась от какого-то страшного сна. Только теперь она начала осознавать, что же она наделала. Как она могла так поступить со своим отцом?  Какое право она имела судить его и тем более наказывать? Да кто она такая?  Отчаяние и смятение тяжестью навалились на неё и только слёзы хоть как то уменьшали страдания, поэтому она рыдала, не останавливаясь до самого дома. Силы совсем покинули её, и она на дрожащих слабых ногах с трудом поднялась в свою комнату. Она запретила кому-либо входить ней и прилегла на кровать, продолжая плакать и, чувствуя, как с этими слезами уходит нечто темное, что наполняло душу все эти годы. Уже вечером служанка обнаружила хозяйку  без сознания в горячечном бреду. Испуганный Шарль срочно послал за доктором, гадая, что же могло произойти во время этой прогулки.

Когда Шанталь очнулась, она слабым голосом спросила, что с ней произошло. Служанка рассказала ей, что она провела в горячке почти неделю и доктор уже начал сомневаться, что она справится с болезнью. Милорд провел все эти дни рядом с ней, почти не отлучаясь. События того дня постепенно проявились в памяти Шанталь, она разволновалась и велела немедленно позвать маркиза. Когда Шарль вошел, она сначала даже не заметила той перемены, которая произошла с мужем. Задыхаясь от слабости, она начала говорить:

— Шарль, я хочу тебя попросить. Ты, может быть, удивишься. Но я прошу тебя выполнить эту просьбу. Мой отец… я встретила его в городе… ему надо помочь. Шарль, я поняла, что я была неправа и я очень виновата перед ним. Я прошу тебя помочь ему. Надо найти его, дать ему денег и найти для него  какое-нибудь жилье. И, наверное, потребуется прислуга.

Она с мольбой смотрела на мужа и не понимала, почему он так старательно отводит от неё глаза.

— Нет, — ответил он, — я не смогу выполнить эту просьбу.

— Почему? – растерялась Шанталь. За всю их совместную жизнь, муж не отказал ей ни разу, и почему именно эта просьба вызвала такую реакцию, она не могла понять. – Это не потребует много денег, если нужно, продай что-нибудь из моих драгоценностей.

— Дело не в этом, — поморщился Шарль. – Деньги здесь совсем не причем.

— А что тогда? – недоуменно спросила она.

— Видишь ли, — замялся Шарль, —  дело в том, что он умер…

— Кто умер? – нахмурилась  Шанталь. – Ты, очевидно, не понял меня, милый Шарль. Я говорю тебе о моём отце.

— И я о твоём отце, — вздохнул Шарль. – Послушай, доктор запретил с тобой об этом говорить, он считает, что ты слишком слаба. Но раз мы уже начали об этом говорить, я думаю, что лучше я сейчас тебе всё расскажу. Видишь ли, когда ты заболела, твой отец узнал об этом на следующий день. Он пришел сюда, пробрался к дому и стоял под окнами. Просто стоял. И ждал.  Но в тот вечер было холодно, и шел сильный дождь. Слуги не осмелились его впустить, а я все время был у тебя и не знал о его приходе. Мне сообщили об этом только тогда, когда  его обнаружили лежащим на земле. Я приказал перенести его в дом, доктор осмотрел его и сказал, что никакой надежды нет, его организм слишком стар и слаб, чтобы бороться. Это вопрос нескольких дней, а может быть, часов. Так сказал доктор.

Шанталь с ужасом слушала тихий размеренный голос мужа и никак не могла понять, о чём говорит Шарль. Как умер? Он не мог умереть, она же ещё не попросила у него прощения. Это невозможно, Шарль, наверное, что-то перепутал или не верит ей, что она искренне раскаивается и хочет помочь отцу. Но голос Шарля  не смолкал, и он продолжал свой рассказ, по-прежнему не глядя на жену.

— Он умер на другой день, но перед смертью пришел в себя и попросил меня прийти. Он мне всё рассказал, — голос Шарля дрогнул, он замолчал, но потом снова продолжил.- Он рассказал мне всю историю. Я знаю про этого юношу, про ребенка.

Шанталь в отчаянии закрыла глаза. Она чувствовала, как с этим монотонным размеренным голосом, что-то  темное  и злое вползает в её жизнь.

— Твой отец  понимал, что ты винишь его в смерти возлюбленного и твоёго ребенка. Но он ни в чём не виноват. Он не причастен к тому, что этого юношу сослали на каторгу. Дело в том, что он предложил ему денег. Много денег.  В обмен на то, что  этот человек уедет далеко и никогда не будет тебя тревожить. В случае отказа, твой отец обещал ему неприятности. Юноша, возможно, и любил тебя,  он не соглашался сначала, но потом, поразмыслив, деньги взял. Кто-то из его приятелей узнал об этих деньгах, попытался его обокрасть, и в ссоре или драке, юноша убил приятеля. Его осудили именно за это. На каторгу он даже не попал, потому что умер в тюрьме. Его похоронили на городском кладбище.  А ребенок родился мертвым. Бернару показалось, что если ты будешь думать, что он просто отдал ребенка на воспитание и он жив, тебе будет легче, поэтому он так и сказал тебе. Он рассказал, где он похоронил младенца, это тоже на городском кладбище.

Шарль помолчал немного, а потом снова начал говорить, усталым тусклым голосом:

— Отец не винил тебя ни в чем. Он умолял меня сказать тебе об этом.  Все эти годы он обвинял только себя в том, что так получилось. Он страдал от того, что причинил тебе столько горя. Он просил у тебя прощения. Он даже у меня просил прощения, — Шарль сморщился как от боли. – Хотя мне пришлось сказать о той отвратительной роли, которую я сыграл в этой истории. Но он все равно простил меня. Я похоронил его достойно, согласно  его положению и тому уважению, которое  я испытываю к этому человеку. Хоть так я могу хоть немного приглушить то чувство вины и стыда, которое я испытывал все эти годы.

Он  надолго замолчал и сидел на кресле, не шевелясь и глядя куда-то в сторону. Теперь Шанталь заметила перемену в муже и поняла, в чём именно она заключалась. Он больше не смотрел на неё с обожанием и нежностью. Его взгляд был пуст и равнодушен. Она не знала, что все эти дни Шарль бесконечно размышлял и думал.  Известие о возлюбленном и ребенке Шанталь, как ни удивительно, его не шокировало и не возмутило.     Он сидел рядом с кроватью больной жены и больше размышлял о своей жизни.  Он осознал, что попал в такую же ловушку мучительных страданий любви, как  и его отец. Только тот страдал от избытка любви, а сын от недостатка.  Но факт был налицо, его жизнь была бессмысленна и беспросветна. Он даже сыновей своих предал, хотя те любили его трогательно и безответно. А все только потому, что в жизни этой женщины была трагедия, которую она не захотела пережить и отпустить. Вся его жизнь пошла наперекосяк из-за любви его жены к смазливому подмастерью, который охотно отказался от неё за деньги.  И это было отвратительно. Его любовь и поклонение,  любовь его сыновей ей были не нужны. Она мстила родному отцу, только потому, что не получила своего возлюбленного. Она не любила его детей только потому, что её лишили ребенка от того человека. Но чем виноваты в этом его мальчики? Эта мысль ошеломила его и уничтожила все чувства к  некогда обожаемой жене. Она смотрел на Шанталь, которая металась в бреду, и с  явным удовольствием наблюдал, как остывают  его чувства. Он освобождался от многолетнего наваждения и становился снова свободным человеком. Его разум снова начинал управлять ситуацией, и он с радостью в какой-то момент понял, что он хочет и должен делать дальше. Он хочет забрать своих сыновей, воспитывать их, наблюдать, как они растут и взрослеют. Это всё, что ему было нужно.

Он подождал, пока Шанталь немного окрепла, и объявил ей своё решение. Они расстаются навсегда. Шарль уезжает в Париж и будет теперь  жить вместе с мальчиками там. Она же остается здесь, он оставляет ей этот замок и назначает достаточное содержание. Видеть её он больше не намерен, равно как и не одобряет её встречи с сыновьями. Он не испытывает к ней никаких недобрых чувств, благодарен за всё, и даже сочувствует её горю. Но его любовь к ней прошла, и он решил посвятить жизнь сыновьям, в этом теперь смысл его жизни. Шанталь слушала его, не перебивая и не показывая никаких эмоций. Ледяная корка в душе, которая сковывала её всю жизнь, со смертью отца растаяла, и теперь она могла чувствовать боль другого человека. Она смотрела на Шарля и печально думала, что она отравила жизнь этого доброго человека, который искренне любил её. И все только ради неуемной и абсурдной мести. Как это могло с ней произойти?  В чем она виновата, что её лишили самых дорогих людей? Как получилось, что она  предала папá, который любил её больше жизни? Она знала, что никакие размышления не помогут ей найти ответы на эти вопросы. Очевидно, на них нет, и не может быть ответа.  Или эти ответы есть, но ограниченный разум не способен  их найти.   Она смотрела на Шарля, чувствуя впервые в жизни нежность к этому уставшему и постаревшему человеку. Ей хотелось сказать ему что-нибудь доброе, выразить свою благодарность, но она понимала, что ему это уже не нужно. Она опоздала, поэтому она ответила, что понимает причины такого решения и  подчинится безропотно. Шарль сообщил ей, что уже отдал все распоряжения и отбывает в Париж уже сегодня вечером. После этого он неловко и сухо поклонился, впервые за это время посмотрел ей прямо в глаза,  потом замялся, как будто хотел что-то еще сказать,  но не стал. Он развернулся и ушел, ни разу не обернувшись. Шанталь с грустью посмотрела  ему вслед и негромко вымолвила:

— Благослови Господь тебя, мой милый Шарль, и твоих детей!

ЭПИЛОГ

Рано утром она пошла на кладбище, на котором теперь обитали три самых дорогих для неё существа – её отец, её возлюбленный и её бедный ребенок.  Но ей нужна была только одна могила из трёх, именно её она так упорно искала.  Проходя между рядами, она натолкнулась на две другие, но задержалась около каждой из них не более минуты, после чего снова решительно устремлялась на поиски. Она  без устали искала ту, третью.  И когда она, наконец, нашла, то без сил опустилась на землю и просидела так до темноты.   Редкие посетители кладбища  в тот  день видели  в   женщину в  глухом черном платье и шляпе с густой вуалью. Она   сидела на небольшой  скамье  и ласково гладила  холодный камень надгробья,  беспрестанно шепча  какие-то слова. И если бы кто-то подошел поближе, то он бы услышал то, что она говорила:

— Я хочу, чтобы ты и там это  знал. Я приду к тебе скоро, ты немного потерпи и я тебе смогу это сказать сама. Ты только жди и помни.  Я буду любить тебя вечно!

Меню