Далеко-далеко, почти на краю земли, был лес. Раньше это был самый обычный лес, и ничем он от других не отличался. Такие же деревья, такие же поляны, ягоды, грибы, ручьи, трава, звери, да словом, всё в этом лесу было самым обычным. Впрочем, нет, вот звери были не совсем обычные. Когда то очень давно о них так можно было сказать — самые обычные звери. Но много воды утекло с тех лет, многое изменилось. Лев, царь зверей и хозяин леса, постарел, потерял былую силу, и все его перестали уважать и бояться.

С этого печальные времена и начались. Сначала перестали уважать. Потом стали безобразничать и задираться к слабым, потом все перессорились и переругались. Начали драться, грызлись, нападали друг на друга. Ну, это те, кто посильнее — волки, медведи, тигры. А те, кто послабее, старались вовремя спрятаться. Бывало, спрячутся в норку или в потайное местечко, сидят, дрожат от страха. Когда собиралось несколько маленьких зверьков в одном месте, им было не так страшно и они тихонечко, шепотом разговаривали и вспоминали, как было раньше хорошо. Все дружили, помогали друг другу, ходили в гости. И с чего эти все безобразия начались? Да, уже не помнил никто, вздыхали они.

А больше всего они побаивались волка, уж очень драчливый был. И никого он не боялся, даже медведя задирал, такой был хулиган. Даже старый лев, виновато прятал глаза, когда к нему прибегали звери и в слезах жаловались. Да, да, конечно, виновато говорил старый лев. Он, конечно, безобразник, я, может быть, поговорю с ним. И после этих слов, лев старался укрыться где—нибудь в лесу и несколько дней не встречаться ни с кем.

А еще, волк не дружил ни с кем, грустно говорили звери. Кто же будет с таким скандалистом дружить? Хотя они тут же честно себе признавались, что в их лесу давно никто ни с кем не дружит. Ведь по примеру больших зверей стали ругаться и драться маленькие. Старый лев смотрел на это подслеповатыми глазами и снова грустно уходил в чащу леса. Все старались обходить этот лес стороной. Так и говорили, что это страшный и ужасный лес. Вот так плохо они и жили.

В один из дней волк, тот скандалист, про которого мы вам говорили, сидел на полянке. Он грелся на солнышке, лениво думая, что пора бы уже и подраться с кем—нибудь, а потом и съесть. Но жаркое солнышко припекало, и шевелиться ему не хотелось.

— Ой, дяденька, извините, я вас нечаянно ударил. Я, честное слово, не хотел, я нечаянно. Я просто еще маленький и неуклюжий.

Волк, услышав писк, сначала удивленно подумал, что он ничего не почувствовал. Потом поморщился и, лениво приоткрыв один глаз, чтобы рассмотреть того, кто его потревожил. Потом он этого писклявого зверя, конечно, съест, но сначала ему захотелось взглянуть одним глазом на этого нахала. Вот он и открыл один глаз. Но совершенно никого не увидел. Тогда он удивился и открыл второй глаз. Но тоже никого не увидел. Изумленный волк оглянулся по сторонам, но там тоже никого не было.

— Вы, дяденька, не крутите головой, я тут внизу, под вами.

Волк посмотрел и увидел маленький комочек. Он склонил низко голову, чтобы рассмотреть эту непонятную зверушку. Вдруг комочек открыл крохотные глазки бусинки. Он улыбнулся, показав маленький розовый язычок, и сказал:

— Вы, дяденька, очень меня извините, но я очень еще маленький и очень быстро устаю. А еще у меня ножки очень маленькие. Я немножко прошел и очень устал, хотел посидеть, отдохнуть, но ножки споткнулись, и я упал на Вас.

Он тревожно посмотрел на волка и заботливо спросил:

— Я Вас не сильно ушиб?

— Ты меня … что?

— Ну, я очень переживаю, что я Вас сильно ударил и Вам больно. Если Вам очень больно, что я могу подуть на больное место, и Вам станет легче. Так моя мама всегда делала.

Волк растерялся и вдруг неуверенно сказал:

— Да нет, не больно.

— Ну, очень хорошо, — облегченно выдохнул комочек, — а то я так переживал.

— Да ты кто такой? — волк никак не мог сообразить, что ему делать.

— Ой, извините, я же не представился. Я — Ушастик.

— Кто?

— Ну, Ушастик. Мы — ёжики такие, ушастенькие. Не встречались с нами раньше? Не доводилось?

— Не встречался, — по-прежнему растерянно сказал волк.

— Ну, тогда будем знакомы, мне очень приятно. А вас как зовут?

— Волк, — он вдруг вспомнил, что он страшный зверь, а это ушастое недоразумение, кажется, его совсем не боится. «Надо немедленно съесть», подумал волк. Потом посмотрел на комочек и задумался. А что тут есть? Нечего тут есть, даже неудобно как-то. Он же даже на зверя не похож, возмутился про себя волк.

— Вы как то притихли, — забеспокоился Ушастик, — наверное, все-таки больно. Давайте подую.

Он поднялся на крошечных лапках и, сложив губки трубочкой, принялся старательно дуть на лапу волка.

— Ой, — неожиданно рассмеялся волк, — щекотно же.

— Вот-вот, и мне всегда было щекотно, когда мама дула, — обрадовано засмеялся Ушастик. — Мы с вами очень похожи, я думаю,

Волк изумился, но вдруг неожиданно для себя спросил:

— А где твоя мама?

— Не знаю, загрустил Ушастик, — она не пришла домой, и я пошел ее искать. Но я еще маленький и мне нельзя ходить одному.

Он поднял на волка глазки бусинки и доверчиво спросил:

— А вы могли бы меня проводить, пока я буду искать маму? А то мне страшно очень. Я был бы вам очень благодарен. Мне мама всегда говорила, что если тебе помогают, то надо быть благодарным.

— Ну, это, провожу, конечно, — неуверенно сказал волк. — Можно и проводить. Мне все равно нечего было делать.

Тут в кустах послышался страшный треск и на поляну вывалился медведь.

— А вот ты где, — заревел он страшным голосом, и начал когтями драть траву, собираясь броситься на волка. Он замер перед прыжком, но вдруг сел на землю и спросил:

— А ты чего такой странный? Я же с тобой драться собираюсь, а ты сидишь и не шевелишься.

— Он не может пошевелиться. Ведь на его лапке я сижу, — послышался писк Ушастика. — Ой, дяденька, у вас такой голос? Как будто вы заболели.

— Это еще что такое — завертел головой медведь. — Это что за писк?

— Да это же я, Ушастик. А вам дяденька, надо чая горячего с медом попить, и горлышко пройдет. Хотите я вам сделаю? У меня есть немножко меда.

— Волк. Это что такое было? — недоумевая, медведь сощурил глаза, пытаясь рассмотреть, что же там такое пищит.

Тут волк посмотрел на него и сурово сказал

— Ушастик тебе доброе дело предлагает. А ты даже спасибо не сказал. Тебя что, мама не учила, спасибо говорить?

— Это.. учила, конечно, — обиделся медведь. — У меня хорошая мама была. Она только хорошему меня учила. Только это давно было, и я всё забыл.

— Вы не волнуйтесь, вы всё вспомните. Очень легко вспоминать всё, чему учила мама. Так мы пойдем ко мне пить чай с медом?

— Ну, с медом, я это … — засмущался медведь, — с медом пойду.

— Ура, теперь у меня есть уже два друга, — радостно сказал Ушастик, но вдруг тревожно спросил. — Вы же будете со мной дружить? Я что-то разволновался.

— Ну, это.., я как волк, — сказал медведь, — если он будет, и я буду.

— А я просто буду, — твердо сказал волк, — даже и без медведя. Ты не волнуйся.

Малыш улыбнулся, показав маленький розовый язычок, и звонко сказал:

— Я самый счастливый ушастенький ежик на свете. Пойдемте же скорее. Только на вас поеду, вы же не против?

— Не против, забирайся, — сказал волк. Он дождался пока ежик устроился поудобнее и двинулся вперед. Медведь, с трудом соображая, что происходит, послушно направился за волком, но ворчливо сказал:

— Слушай, Волк, все равно голос него противный, — потом задумался, развеселился и добавил, — но зато язык такой крохотный и такой смешной.

И вдруг засмеялся высоким звонким смехом. И с этого времени как-то понемногу в лесу стало спокойнее и тише. Ведь самые главные драчуны стали дружить с Ушастиком, и если они даже ссорились, то он их быстро мирил. А раз так, то понемногу и другие стали жить дружнее. Стали снова ходить в гости друг к другу, делать подарки, праздновать и радоваться. Лес стал светлым, солнечным и добрым.

Даже самый маленький зверек может изменить целый мир. Только если он — очень добрый и хороший зверек. И, конечно же, если помнит всё, что говорила ему мама….